- Из-за чего в сборных под вашим руководством энхаэловцев всегда было по минимуму?

- У меня разговор всегда был простой. Звоню игроку, спрашиваю, хочет он играть или нет. Если парень начинает говорить, что у него другие планы или еще что-то, я сразу прощаюсь. Никого в своей жизни не уговаривал.

- Говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. И все-таки, если бы вы родились лет на двадцать позже и пик карьеры пришелся на конец 80-х, уехали бы в НХЛ?

- А нас с Петровым и Харламовым и тогда звали! После Суперсерии-72 хозяин "Торонто" предлагал нам остаться в Канаде. Давал просто сумасшедшие по тем временам деньги - миллион долларов. На что я отшутился, мол, мы и так советские миллионеры. А он ведь прекрасно знал, какие деньги мы зарабатывали за победу в сборной. Суперсерия состояла из десяти игр, и за каждую победу нам платили сто долларов. Причем больше 600 заработать мы не могли в принципе, потому что существовала квота федерации хоккея. То есть шесть матчей выигрывай, а остальные четыре - "за спасибо" играй.

- Неужели даже не раздумывали над предложением "Торонто"?

- Я в первую очередь подумал, что будет с моей семьей и близкими, если останусь в Северной Америке. Мы же тогда все были коммунистами, комсомольцами...

- Канадский уклад жизни в 1972 году сильно поразил?

- Скорее мы их поразили. Когда сборная прилетела на первый матч в Канаду, к трапу самолета подогнали шесть "Кадиллаков" для членов делегации и два огромных автобуса для команды. А мы по привычке все столпились у одного и ломимся в переднюю дверь. Канадцы в шоке, слова сказать не могут - только за рукав дергают и показывают на второй автобус (улыбается).